– Крысам. У нас тоже есть свои источники. Кое-кто в Норе бесится, что вы им помешали. И якобы не впервые. Якобы уже отданы приказы, и при ближайшем патрулировании вам должно… исчезнуть. Погибнуть в бою.
– Хорошо. – Кеннет не отрывал взгляда от Волка. – Поищите еще следы драки или чего-то в этом роде. Кейв?
Замок возвышался над широкой равниной, воссев на холме, словно уродливая жаба на камне. «„Уродливый“ – хорошее слово, – подумал всадник. – Уродливый, мерзкий и скверный». Казалось, сами пропорции его сдвинуты: слишком низкие стены, слишком широкие башни, абсурдно далеко выдвинутый барбакан. Совершенно как если бы его составляли из частей, украденных из других крепостей. Все вместе оно стало цвета порыжевшего кирпича, покрытого лишаями потеков и нездоровых пятен. Мерзость. Идея выстроить нечто такое посреди болотистой, почти всегда затянутой туманом долины казалась лишенной смысла, совершенно глупой. Но стоило погрузиться в книги, и становилось ясно, что в одну из войн внешняя стена рухнула и ее отстроили на добрых десять ярдов дальше, там, где холм опирался на каменное основание, а потому барбакан, каким-то чудом уцелевший от тех времен, торчал теперь за линией стен, словно перст, указывающий на южную дорогу. Требовалось знать историю, чтобы понимать и тот факт, что несколько сотен лет назад долина была живым, цветущим местом, приносящим молодой империи доход порядка десяти тысяч имперских оргов ежегодно, замок же стоял на страже торговых путей, дающих пятикратно большие доходы. Мужчина об этом знал, и знание это в целом не поднимало его духа. Означало оно, что мир изменился к худшему.
Вместе со словами лейтенанта выражение лица старосты менялось. Замешательство, беспокойство, страх. В конце – осталось только упрямство.
– Не нужно. – Связанный внезапно открыл глаза. – Зачем бы мне идти мокрому?
– Он уйдет туда, куда и все, кто носил эти перчатки. За Мрак.