Десятник замолчал, но как-то никто и не думал его подгонять. Некоторое время они маршировали в молчании.
Несмотря на это, здесь еще царила изрядная сумятица, взрослые кричали, дети плакали, животные ревели, порой доходило до толкотни и стычек между беженцами. Однако командир приближающейся колонны приметил в этом бардаке стоящего чуть в стороне офицера и безо всяких колебаний направился к нему. Вархенн считал выражение на лице капитана и приготовился к проблемам.
Он видел, что из глаз ее исчезла пугающая чуждость, снова глядела на него обычная, стройная, злоречивая и циничная девушка. Ему не нравилось то чужое, что появлялось в самые неожиданные моменты. Но не это было главным. Он присягнул на год. Теперь уже – не целый.
Шепот сей раздался из уст Велергорфа, десятник побледнел, руки его тряслись. Кеннет неторопливо обернулся через плечо и взглянул на середину зала, на фигуру, которую волокли по полу двое приспешников Навера. В первый миг он подумал, что это один из его людей, грязно-белая ткань тянулась за узником, словно мантия. Он заморгал, отгоняя видение. Ни за одним из его стражников одежда так вот не волоклась бы, в пойманном было не больше пяти футов роста. Заметил он светлый чуб и уже знал, что скрытое за волосами лицо будет плоским лицом ребенка, которого Вархенн спас в смердящем заулке в Арбердене.
– И, пока я был у горы, началась очередная атака. Та, которая обещала стать серьезной…
– Вы о чем, господин лейтенант? – Стоящий чуть в стороне десятник взглянул вопросительно.