– Моя рота – это мое дело, графиня. Он запытал того мальчишку, а потом наплевал на наш плащ и вышел отсюда живым, забрав плащ с собой. Что бы ты сделал, тахг, не будь он твоим племянником?
Она не смогла этого произнести. Глупые, безнадежные, патетические слова. Чего, собственно, можно ожидать от младшего брата? Гнев ее все еще не утих.
– Люди говорят разные глупости, а потом о них жалеют. Я – жалею. И прошу тебя остаться, Йатех, остаться и охранять мою семью. Так, как сегодня. Я поговорю с Элл, даже если мне придется…
– Ну идет такой в академию в Йерлеше или Кенте или вступает в братство, а через год, два или пять лет кончаются у него деньги на науку или что-то там нарушит – и его изгонят. Потом может лишь вступить в армию или сделаться сельским лекарем – таким, от геморроя и коровьего бешенства. Но может и присоединиться к банде. К счастью, таких-то случается немного.
– Человек? Ахер? Кто-то зачарованный? Или нечто, вылезшее сюда из-за Мрака?
Он подхватил ее и осторожно положил под стеной, в самом безопасном месте. Вернувшись к окну, подхватил бакхенский, изогнутый по моде кочевников лук и колчан. Он не считал себя хорошим лучником, но с расстояния в двадцать шагов наверняка не мог промахиваться слишком часто. Его люди тоже пришли в себя. На бандитов вновь посыпались стрелы. Растерянные, деморализованные смертью мага всадники крутились по двору, словно стайка цыплят.