– А теперь – беги. А ты, моя дорогая, ступай в свою комнату и подожди мать. Только, прошу, без этих своих кривляний.
– Не знаю. Встань, Алав, все уже хорошо. – Он охнул и поставил брата на ноги. – Пошли домой, нужно всех предупредить, может, удастся кого-нибудь вытащить из той дыры.
Кеннет взглянул на шамана и быстро отвел глаза. Он не хотел помнить выражения его лица. Слишком хорошо понимал, что когда встретятся они снова – уже не будут разговаривать, наверняка не будут.
Ее дядька был прав, говоря, что оскорбления, произносимые таким тоном, ранят сильнее всего. Она усмехнулась сама себе. Оскорбление за оскорбление, меекханец.
– Господин лейтенант… – Стражник справа от него не двинулся с места, но голос его был таким, словно его душили. – Что делаем?
Крыса выполз в коридор… В первый миг в дрожащем свете масляных ламп он не разобрал подробностей. Убийца стоял спиной к нему, а перед ним дрожала полупрозрачная завеса тени. Он же – отступал. Отступал!