Под рев движка грузовик взобрался на невысокую насыпь и, прогрохотав колесами, съехал вниз, чтобы начать штурм следующего склона, по чьему гребню бежала единственная трасса. Оглянувшись назад, я заметил ржавые рельсы поверх почерневших от времени и масла шпал. Железнодорожная узколейка, по которой некогда ходил поезд, возивший работяг на завод. Если верить побывавшим на заводе бойцам Пахана и редким охотникам, забиравшимся так далеко, сам поезд с прицепленными вагонами встал на последний прикол где-то рядом с заводом, где и ржавеет потихоньку.
— Нет, толкай! Вытаскивай нас из этого дерьма, вытаскивай!
Поэтому надо сосредоточиться на преодолении расстояния. Пустыня не прощает небрежности — она как настоящая женщина, капризно желает, чтобы все внимание было посвящено только ей одной. И если так не поступить, она может сильно обидеться… И это приведет к большой беде.
— Вы, — коротко, но предельно емко ответил я.
— Да-да, — кивал я. — Да. И Тимофеич не хотел умирать. Знаешь, я обещал ему внука. Да вот не вышло…