— Не угадывал, — качнул я головой. — Просто знаю. И знаю всех местных тварей, знаю, на что они способны и когда выходят на охоту. Могу заметить зыбучие пески и могу сказать, когда начнется следующая песчаная буря. И еще знаю, что если вы сумели сюда добраться, то с вами был проводник из наших, местных.
А я сделал экономный глоток, прошелся безразличным взглядом по высыпавшим из грузовика русским чужакам в песчаном камуфляже и пошел к ближайшим кустикам саксаула.
— Он задавал, я не задаю, — коротко ответил я. — Умирать не собираюсь. Позавчера я уже все обсудил с Рашидом Хасановичем о плате за мои труды. Вы мне ничего должны не будете.
— Вижу движение, — спокойно произнесла Инга, не отрываясь от прицела винтовки.
Борис заорал, велел прекратить беспорядочную стрельбу. И ему впервые огрызнулись сразу несколько бойцов Татарина. Огрызнулись смело, громко, вальяжно, широко расправив плечи и выставив таз вперед, будто демонстрировали мужское достоинство.
Мысленно я хмыкнул — если он рассчитывает, что я сейчас рассыплюсь в восторженных эпитетах Лике Суке, то сильно заблуждается. Да и разговорчивей я от этого не стану.