К полудню второго дня безделья я с крайней неохотой собрался, привычно вдел руки в лямки давно собранного рюкзака с самым необходимым и покинул свою уютную нору. Пора навестить ТЦ и отметиться перед охранниками. Тщательно замаскировав вход в убежище, я извилистыми загогулинами отошел на полкилометра в сторону и уже оттуда напрямую отправился к толкучке.
— На всякий случай, — ответил я. — Так… ого…
Когда Борис произнес первое слово, я успел проверить и подточить пару ножей, вернуть их в особые кармашки и начать заниматься лопаткой. Правда, я ожидал, что он станет расспрашивать о Яме, но ему удалось меня удивить.
Развернувшись, Ильяс замахал руками, загоняя вышедших из автобуса людей Татарина обратно.
Почему-то я абсолютно точно уверен, что просто так мы завода не минуем. И дело не в предвещающем беду мрачном столбе дыма — я просто уверен, и все тут. А интуиции я привык доверять.
Черепаха… Очень большая. Не прямо огромная, я как-то видел и больше, но и эта медлительная обитательница песков могла удивить — ее панцирь был не меньше чем колесо грузовика. Сколько же лет этой красавице? Она была свидетельницей мирных довоенных времен, когда люди правили этими землями. А затем радиация что-то сотворила с благородным медлительным созданием, подстегнув ее рост и страшно деформировав панцирь…