— Черт с тобой. Иди! — я отпустил кнопку, и довольная кузина выскользнула за дверь. Ее сестра, кажется, что-то заподозрила, и дернулась было следом, но тут же обмякла от моего удара ладонью по лбу. — Извини, МИЛА, но иначе никак.
— Благодарю, — я кивнул и покатил в указанную сторону по отсыпанной разноцветной галькой широкой аллее, обрамленной уже начавшими одеваться в желтизну и багрянец, кленами.
— Нет. В таком состоянии тебя к Эфиру на километр подпускать нельзя, — вздохнул я. — Да и у меня уже есть планы на оставшуюся часть дня, отменять которые, я бы очень не хотел. Идемте в дом.
Бестужев покивал, одновременно с собой же на записи. Но, когда его видео-двойник открыл рот, чтобы задать собеседнику какой-то вопрос, тот вдруг скривился и, извинившись, активировал один из двух своих браслетов. На этом, собственно их беседа и закончилась. Леонид не стал дожидаться, пока Кирилл договорит со своим абонентом, кивнул, молча прощаясь и, получив такой же кивок в ответ, устремился к уже ожидающему его у ворот отцовскому «вездеходу», на ходу отключив запись разговора.
А ведь дядя Федор был в курсе матримониальных планов своего младшего брата и его супруги. Он сам это признал, в том же разговоре. Но почему никогда не говорил об этом с Кириллом, мне непонятно. Как и то, почему об этом не знал дед… Странно всё это. Очень странно.
Сопоставляю два момента. А именно, сообщение Бестужева о гуляющих по школе слухах насчет моего изгнания, и поведение Милы. Что получается в итоге? Правильно. Кузина пыталась показать всем и вся в гимназии, что слухи беспочвенны. Но есть один нюанс. Где вторая близняшка? Нету? Почему? Вопрос, какая сволочь назвиз… в смысле, насвистела, больше не стоит. Лина заработала пару-тройку… десятков дополнительных кругов вдоль забора моей маленькой усадьбы и отдых в медблоке.