— Тяжелый день. — Проглотив несколько ложек горячей, щедро сдобренной сметаной солянки, отозвался я на слова Скуратова.
— Ой, ладно тебе, Аристарх Макарович. — Отмахнулся я. — Можно подумать, все так страшно…
— Можно и так сказать, Ваше высочество. — Кивнул Вербицкий, открывая зажатую до этого подмышкой тонкую черную папку с серебряными уголками. Папку, «попасть» в которую было страшным сном любого царедворца.
— Иными словами, потенциальным смертником я был и до того. — Ухмыльнулся я в ответ. — А цесаревич, по-твоему, сделав опричником, лишь чуть поднял мои шансы, так?
— Ну да, ну да… изгнанный выр… боярич Громовых. Точно. — Словно в озарении, воскликнул Павел Бельский, прищелкнув пальцами, и повернулся к своим спутникам. — Вот видите, друзья мои. Кто-то поднимается вверх… а кто-то катится вниз. Закон природы…
А вот владельцу большого кабинета в двух шагах от Кремля было не до смеха. Из-за действий гвардии, первый доклад группы, пришел почти на сутки позже расчетного времени. И был он совсем неутешительным…