Я откинул крышку строгой палисандровой шкатулки и, полюбовавшись сверкающим на черном бархате серебром, украшенным тонким чернением, покрутил в ладони перьевую ручку, стилизованную под кинжал, на «гарде» которого был выгравирован чуть видоизмененный, но узнаваемый девиз, от которого здесь до сих пор у знающих людей пробегают по спинам толпы мурашек. «Словом и Делом». Куда тут иезуитам с их «Деи глориам»… Впрочем, Там этот девиз тоже не забывали, хотя в последние сто лет старались не упоминать. Другие лица, другая история. Хм. Хотелось бы мне взглянуть на Бестужева, когда он рассмотрит подарок как следует. Аккуратно защелкнув миниатюрный замок шкатулки, я отложил ее в сторону и покосился на второй из приготовленных мною сюрпризов. Правда, этому предмету подарком не бывать, но ручаюсь, говорить о нем будет весь московский свет… да и новгородский тоже. Ведь если я правильно помню, то Бестужевы ой как крепко сидят именно в тамошних землях.