Мне вежливо помогли сесть в карету. Сопровождающие кирасиры погрузились в нее же. Один сел рядом со мной со стороны моей здоровой руки, другой напротив.
Если подавать заявки на патентные привилегии, то делать это надо все по-взрослому, как тут принято. А не абы как…
За комфорт, естественно, пришлось нехило доплатить к литеру, но оно того стоило.
— Савва Кобчик… Рецкий горец… Из крестьян… Деревенский кузнец… Три языка… Арифметика… Алгебра… Геометрия… Землеустроение… Черчение… Рацпредложения… Две королевские награды… Два повышения в звании… Мне офицеров качеством похуже присылали. Ладно, — подписал он отрывной лист моего направления. — Поймешь службу, Савва, сработаемся. Ничего, что я к тебе по имени?
Мне вдруг стало заметно, как просвечивают розовым его уши в прорвавшемся в полуподвал потоке солнечного света. Наверное, он специально так сел, спиной к окну, чтобы мне не было заметно выражение его глаз. Так его лицо оставалось в тени. Не фара автомобильная в глаза, но некое бледное ее подобие. Я улыбнулся: как тут все еще патриархально. Наверное, и бить будут без затей и применения технических средств.
А многочисленная расфуфыренная до не могу придворная публика жалась к стенам и окнам. Причем женщин в этой толпе наблюдалось больше, чем мужчин.