Успокоившись за свою спину, вскочил я на оглоблю и наконец-то увидел, как разбойник — а кому еще могла принадлежать такая бородатая мерзкая рожа? — упасть упал, но узды лошадиной не выпустил и тянет голову Ласки к земле. Упертый гад оказался.
— Как вам удается выдавать такие революционные идеи в технике? Вы же нигде до армии официально не учились. И у вас не было частных учителей, насколько мне известно.
Прокурор кивнул, и солдат поставил сапоги на судейский стол.
— Прёмзель, это твой солдат, — заключил капитан, — тебе его и воспитывать. Поставь его на самый трудный участок и дай кайло в руки. Нечего ему при штабе «придурком» околачиваться, раз он у нас в списочном составе.
Рассматривая дворец, я сильно удивился, как внутреннее убранство может не соответствовать внешней скромности здания. Внутри царила даже не роскошь, а самое отвязанное расточительство, которого я никогда не понимал. Однако все было сделано со вкусом и очень красиво.
— Ты это, вечерами заходи в трактир «У старой бочки». На соседней улице третий переулок. Любого спроси — покажут. Там у нас фельдфебельский клуб гарнизонный. Офицеры туда не ходят. Солдат с унтерами мы сами не пускаем. По стаканчику пропустим. Расскажешь нам, как там на фронте…