— Это Герман… он все узнал про нас… тут его люди, они сейчас выломают дверь… я не думала, что он… мне не объяснить им…
— Как на какие? Ну как сегодня… Подожди, ты же сказала, что вы договорились?..
Алина покосилась на настойчиво звонящий телефон. Номер показался ей смутно знакомым, но не был занесен в записную книжку. Она свернула на набережную, перестроилась вправо и взяла трубку.
«Вряд ли я успею воспользоваться этим обстоятельством. Впрочем, если так, то Вы можете мне ответить на один вопрос».
Город окутан тьмой, непогодой и страхом. Страх сгустился вокруг так, что мне трудно дышать, и каждый вдох питает нарастающее чувство паники, от которого хочется забиться в угол, закрыть голову руками и переждать накатывающий волнами ужас, как застигнутые ураганом люди пережидают в подвалах и погребах буйство яростной стихии. Все вокруг кажется обрывками сна, на которые обрушилась злобная осенняя метель, как будто в стеклянном шаре среди взметнувшихся бутафорских снежинок вместо рождественской деревушки появился вдруг покосившийся темный дом, полный истлевших призраков.
— Маша, — утвердительно сказал Гронский. — Маша Галачьянц.