Она снова смеется и игриво хлопает ладошкой меня по груди.
Алина неодобрительно косится на стоящий рядом со мной бокал с пивом.
— Мне тоже, — ответила Маша и посмотрела сначала на Гронского, а потом на Алину. Взгляд ее глубоких глаз показался Алине удивительно взрослым, в нем была та печальная зрелость, которая формируется не столько прожитыми годами, сколько пережитыми событиями и чувствами. Алина взглянула на ладонь девушки: там неподвижно сидела большая бабочка с бархатисто-черными крыльями, обрамленными желтой каймой.
Алина сосредоточенно молчала, набирая неохотно покидающую тело кровь Маши во вторую пробирку.
— Родион, не нужно столько громких слов. Я и так прекрасно тебя услышал. Мы договорились. Пойду искать для тебя огнемет. Может, завалялся где-нибудь в кухне. Позвони через час.
— Разбудила…ли, — отвечаю я. — Что случилось?