Мысль о том, чтобы остаться тут на ночь, вызвала страх. Алина зажгла свет во всех комнатах, коридоре, на кухне и даже в ванной, взяла большую дорожную сумку и стала собирать вещи, вначале стараясь складывать их аккуратно, а потом уже заталкивая торопливо и кое-как. Иногда она оборачивалась: ей казалось, что за спиной, в залитом ярким желтым светом коридоре, она увидит человека с глазами, как у печальной собаки, или другого, с оскалом хорька и ножом в руке.
Гронский со вздохом откинулся на спину, и Алине показалось, что она услышала в этом вздохе досаду и разочарование.
— Спасибо, — сказал Кардинал. Он по-прежнему целился в стену. Рука оставалась неподвижной. — Связь каждый час, в последний час — каждую четверть, последняя четверть — непрерывно.
Он перезвонил через четверть часа, когда Алина уже начала немного беспокоиться.
Когда я дохожу до стойки, Кристины там уже нет. Я быстро окидываю стойку взглядом, потом проталкиваюсь к узкому коридору, ведущему к черному ходу, — ее нигде не видно. Рывками продираясь сквозь толпу, я возвращаюсь к дверям — но ее нет ни здесь, ни на улице, и я вижу, что «Continental» тоже исчез, как будто его никогда здесь и не было, и там, где стоял массивный автомобиль, поблескивающий темным металлом, только капли дождя разлетаются брызгами по пустому мокрому асфальту. Охранник Гера ловит мой растерянный взгляд, ухмыляется и разводит руками. Инопланетная принцесса исчезла так же неожиданно, как и появилась.
Я достаю телефон и медленно, аккуратно набираю семь цифр. Длинные гудки монотонно звучат в динамике, и я ловлю себя на том, что подпеваю им, стараясь попасть в тон. Никто не отвечает, и гудки один за одним уходят в вечность.