Слова растворяются. Меня окружает абсолютная тишина пустоты. Но в тот миг, когда я приподнимаю веки, в это краткое мгновение перед тем, как снова впустить в свое сознание звуки и образы внешнего мира, я вдруг отчетливо вижу перед собой тоненькую темноволосую девушку в платье цвета запекшейся крови, ее бледное лицо, на котором лежит теплый отсвет свечей, и большие серьезные глаза.
В сейфе были деньги и с десяток маленьких темных бутылочек с ассиратумом. Как любой наемный менеджер, Кобот был склонен к мелкому жульничеству, и у него образовался свой, совсем небольшой впрочем, список личных клиентов, которым он отдавал эликсир за половину, а в некоторых случаях и за треть цены. Ассиратум для этих поставок он списывал на потери во время проведения своих экспериментов. Эти сделки нигде не проводились, пациенты не наблюдались в «Данко», и все были довольны — клиенты результатами, а Кобот — дополнительным доходом. Сейчас в сейфе находилось порядка полутора миллионов долларов наличными — сумма, с которой вполне можно начать новую жизнь. Но деньги не были тем главным, ради чего Кобот должен был вернуться в «Данко». Ему был необходим ассиратум. Потому что однажды он имел неосторожность принять его сам.
— Вот так физически материализуется двадцать пятое место в русском списке Forbes, — негромко произнес Гронский, когда они отошли от ворот шагов на двадцать.
— Очень надеюсь, что до этого не дойдет, — серьезно отвечаю я.
Алина помедлила и достала из кармана пистолет. Сверху, со стороны зияющего дверного проема, по-прежнему не доносилось ни звука. Она прошла вперед и остановилась у сторожевого поста. Темное зеркальное стекло было непроницаемо черным. Алина осторожно подошла к двери и нажала на ручку замка.
— Спасибо, но я о другом. Мы договаривались, что твои люди будут держаться от меня подальше, когда я пойду за Некромантом.