— А ты, Карди, думаешь, что можешь решать, что кому должно принадлежать, а что не должно, да? Тебе бы лучше поостеречься, потому что время твое прошло, и осталось его совсем мало. И тебе не нужно было приходить сюда и говорить со мной так, а стоило сидеть тихо в той дыре, из которой ты выполз, пока твое время не кончилось вовсе.
К тому моменту, как Гронский закончил свой рассказ, минутная стрелка на часах Алины успела сделать полный круг, на столе появились и опустели еще несколько чашек с кофе, а сигара Кардинала догорела, и только маленький ее кончик возвышался, как коричневый пенек среди толстых поваленных стволов из серого пепла. Кардинал слушал очень внимательно, изредка задавая уточняющие вопросы: про «Красные цепи», «Хроники Брана», и в особенности про свойства ассиратума. Наконец наступило молчание.
— А это что такое? — Гронский смотрел на россыпь мелких вещей на асфальте. — Вот тут… яркое что-то.
— Помните, я вам рассказывала про закрытую зону в здании «Данко»? Ну ту, в которую можно попасть только через дверь из коридора верхнего этажа? Так вот, вчера ночью мне удалось туда пробраться, представляете?
— Вон там, справа, моя кафедра, патологоанатомии, — Алина показала рукой на маленький желтый флигель. — Там тоже есть морг. Он соединяется с моргом Бюро, и вместе они образуют самое большое хранилище мертвых тел в Европе. Оно находится внизу, вот как раз здесь, под футбольным полем.
— Но я сейчас не прошу вас ни о каком одолжении. Я просто делюсь информацией, исключительно из чувства партнерской солидарности. Вы можете поступать как вам угодно, но я намерен действовать, с вами или без вас. Я знаю, кто попадет под следующий удар убийцы, и намерен этому помешать. Можете присоединиться ко мне в этом или нет — дело ваше.