– Кто именно и что делал? – немедленно сделал стойку Вождь.
Следующий день прошел в хозяйственных заботах. Артиллеристы заканчивали дооборудование и маскировку позиций, разгружали боеприпасы и оттирали унитары от заводской смазки, обслуживали орудия. Командиры расчетов проводили рекогносцировку, намечали ориентиры и нарезали сектора стрельбы. Несколько бойцов отправились на одном из грузовиков к ближайшей реке за водой – и для бытовых нужд, и для увлажнения грунта впереди капониров, дабы предупредить демаскирующий эффект и загрязнение прицелов поднятой выстрелами пылью.
На запад я гнал весь остаток дня и всю ночь. Только на рассвете, съехав на обочину в первом попавшемся месте, я покемарил пару часиков, но, как только солнце вынырнуло из-за крон деревьев, сполоснул морду из бутылки с водой и погнал дальше. Однако двухдневное недосыпание сыграло со мной злую шутку – я ехал словно в тумане, машинально реагируя на препятствия, но напрочь не успевая смотреть на дорожные указатели.
– Жаль! – скривился я. – Там целый кладезь новейших технологий.
Девушка подняла на нас лицо с ярко-красной полоской – отпечатком обреза корешка книги. Похлопав заспанными глазами, Олеся сконцентрировала взгляд на посетителях своей скромной обители.
Солдат, пыхтя как паровоз, протопал мимо моего отнорка, даже не глянув в сторону. А чего глядеть-то, правда? Вокруг априори свои! Я выскочил за спиной немца и, схватив его за шкирку, рванул на себя, одновременно слегка подбив сапогом под колено. Здоровенный парень, пискнув, рухнул всей массой прямо на выставленный клинок ножа. Грохнул о каменные плиты пулемет. Тело немца сразу обмякло, но я, нависнув над упавшим, резко, с небольшим проворотом, выдернул нож и заученно, для контроля, ударил в горло. Один есть!