– Ксаверьевич? Редкое имя было у вашего отца. Как у отца Рокоссовского, – на полном автомате вспомнил я.
Болваны, попробовали бы они вот так запросто полетать с фотоаппаратурой на борту над территорией Тысячелетнего Рейха! Вмиг бы поймали смертоносный гостинец от наземных зенитчиков или рассыпались в воздухе грудой пылающих обломков набора фюзеляжа под ударами бортового оружия «Bf-109»! Зато здесь, над бескрайними просторами европейской части этой варварской страны, которой они буквально через сутки понесут свет истинных европейских ценностей, можно ничего не опасаться. Или даже издевательски покачать крыльями с высоты, недосягаемой для их устаревших лобастых «Крыс».
– Батоныч? – оторопел я. – Вас послал Батоныч?
И только вот сейчас, потихоньку, почти вслепую, путаясь и разочаровываясь, я начинаю осторожно нащупывать то, что действительно может помочь. А во всех положительных изменениях истории, уже случившихся к настоящему моменту, моей заслуги не больше, чем у того петушка, который вовремя прокукарекал. И все. Чего уж тут говорить о, как выразился наш «Темнейший», крупнейшей геополитической катастрофе XX века…
Так и вышло. Сначала я шел вдоль дороги, хоронясь за кустами и деревьями. Потом, пару раз споткнувшись и сбив каблук сапога, все-таки набрался храбрости (или дурости) и вышел на дорогу, старательно прислушиваясь, не едет ли кто. Но узенькая шоссейка, покрытая растрескавшимся асфальтом, была пустынной в обоих направлениях. Чем я и воспользовался, резко нарастив скорость передвижения. И в городок прибыл даже несколько ранее полудня.