— Приглашаю гостей к себе в каюту, где мы в должной обстановке все обсудим. Не стоит дергаться, Вампир. Как вы уже догадались, запрет на ПВП действует на всю Барлиону, не только на ваш материк. Спасибо за организацию турнира!
— Хорошо, удиви меня. На кой тебе сдалась арена? — Плинто оторвался от кружки с восстанавливающей параметры персонажа жидкостью и откинулся на спинку стула. В таверне, развернутой недалеко от ристалища, было людно, даже несмотря на создание нескольких сотен виртуальных этажей заведения.
Само путешествие к скале запомнится мне надолго. Не столько от страшного вида обгоняемых нами монстров и существ, сколько от безысходности, написанной на их лицах или мордах. Призраки уныло брели к неведомой цели и чем ближе мы подходили к скале, тем больше я переживал за Гердома. Что если его засосет в скалу? Получится, что зря его оживлял. Мне, как автору, обидно, когда созданный предмет уничтожается.
Ни словом, ни жестом Разбойник не показал свою радость от выигранной битвы, однако скорость, с которой он нацепил Зуб и облегченный выдох, небольшой, но достаточный, чтобы его заметить, говорили о том, что нервы у этого человека все же есть. У меня было только одно объяснение происходящему — через 15 минут нас ждет последний на сегодня бой и Плинто не хочет терять концентрацию. Согласен — почувствовав себя гениями арены, мы можем слить бой последним противникам просто из-за недооценки. Радоваться будем потом…
— Расскажи ему о своих способностях, — попросил-приказал Гераника. — Не забудь рассказать о твоей связи с луной. Часть испытаний будет вечером.
Когда я понял, что «хр-р-р» — это не продолжение многозначительной фразы, а простой храп, меня взорвало. В этот неудачный для Кнуклеара момент совпало все — начиная от неожиданного гнева Елизаветы, заканчивая Рргордом и Марсом в созвездии Тельца. Никогда не думал, что буду испытывать такие бурные эмоции по отношению к НПС, но Кнуклеар оказался на высоте. Он смог то, чего не удавалось Пронто. Он меня взбесил.