— Шестьдесят… — начала было я и осеклась.
Мы с наблюдателями и Дохраем молча ожидали, чего будет. Было падение шляпки и рассыпание каскада волос по худеньким плечам.
Магическое, а потому почти живое зелье, зеленой вопросительной каплей поднялось над котелком, намекая, что оно как бы уже сварено и к употреблению полностью готово.
В моем сердце что-то обрывается… Слезы текут потоком, душа стонет, и боль, дикая боль охватывает все тело.
— Солдаты здесь надолго, господин Гоштейн, — это вы правильно сказали. От того и наказание должно быть суровым и показательным, чтобы впредь неповадно было. И на будущее — это ваш город, господин Гоштейн, ваш дом, не позволяйте кому бы то ни было запугивать себя в своем доме. И кстати — проклятие с них сниму только после того, как возместят весь ущерб, как материальный, так и моральный.
— На вашем месте, госпожа ведьма, я бы оделся поприличнее, — мрачно произнес господин мэр. стоя у двери.