— Матерей и дочерей, — поправила я — Отец у меня мировой мужик, у меня с ним трудностей в общении не возникает.
На улице громко урчал довольный Гардэм, который к поеданию четверти туши лесного кабана приступил там же, не отходя от двуколки.
— Да понял я, понял! — вскинул ладони в защитном жесте маг.
И я бы даже еще до саркастичного смеха снизошла, но тут появился Дохрай, и безапелляционио указал на вход в лавку. Пришлось быть послушной черной ведьмой, тащиться в лабораторию, снимать треснувшую реторту, в которой кипело шипастое зелье, брать на контроль мензурку из зелья красоты и привлекательности, подавив в себе желание в него тоже шипов бухнуть, ну и собственно провозилась я до самой ночи.
— А вы не знаете с кем, Телль? — голос у магианны стал сладким, как смесь патоки и меда, перезрелых и приторных.
— Двери на месте, — прорычал морда, в один укус уничтожая половину балыка, который я заготовила для похода к Мадине.