Выходит, что они… думали они, будто это я дымов напустила? Письмецо написала, чтоб Евстигнея… и после спасла… ага, небось, полагала, будто бы он на мне женится во благодарность, и я царицею стану… ну или боярынею.
— На от, занеси, — поставила она его на подоконничек. — Глядишь, с тобою кобениться и перестанет. А то ести не ест… гордый, значится.
— Девушка, вы там долго стоять собираетесь? — раздался скрежещущий голосок, и я очнулась.
— Зославушка! — Хозяин аккурат из шкапа и выбрался. — А схудала-то как! Побледнела… бедная моя…
— Я тебе сказал это, чтоб знала… Кирей меня за родню не признает. И потому, коль по нраву он придется, то… лучше держаться от меня стороной.
И мне не велела. Сколько помню, обходили мы пустошь сию стороною, да дальнею дороженькой, хоть и гляделась она безопасною. Бережок, сосенки реденькие… и ныне вон торчат, ветвями качают… а ветра нет.