Ветка мелькнула над самой головой Трубецкого. Накручивая себя, он увлекся, пришпорил коня и чуть было не схлопотал деревяшкой в лоб. Внимательнее нужно быть. Осторожнее.
— А дом где стоит, на краю села или в середине?
— Вы куда-то торопитесь? — осведомилась Александра. — Все-таки боитесь, что я вас выдам?
— Эй, капитан! — позвал Трубецкой. — Вы обо мне не забыли? Вы же меня собирались…
Трубецкой чуть не сказал — вдоль старой смоленской дороги, спохватился, сдержался. Потом подумал: а что эта его фраза могла изменить? Кто-то поверит Люмьеру, что русский подпоручик, пусть даже и князь Трубецкой, может предсказывать будущее? Даже если он и угадал срок падения Москвы, то почему ему можно верить во всем остальном? Он ведь грозится гибелью армии-победительнице! Мы не проиграли ни одного сражения, с нами гений Императора, а какой-то офицерик сулит гибель?
А ведь могло сработать. Перед ужином, на радостях и в ознаменование победы в великой баталии. И сам бы принял, и мужиков угостил. Если бы не рана, точно выпили бы приготовленное снадобье. И сейчас все валялись бы при смерти. И проблема безумного князя была бы решена.