– Я шел по следам. Ты была возле тракта. И лежала там, судя по всему.
Он больше ни разу не подходил к ней. Ни он, ни Сегу. Теперь Бланка даже не знала, кого хочет убить сильнее – человека, уничтожившего ее семью, или того, кто отнял глаза.
– Оно не пользуется любовью из-за этих лестниц, по которым мы идем уже весь светлый день, – проронил Мильвио. – Люди обычно не считают нужным утруждать свои ноги больше, чем это требуется. А живой покойник… это что-то от некромантии, а не от магии шауттов.
В такие моменты в отличие от большинства зрителей он всегда сохранял невозмутимость. Лишь раз, когда внезапный бой башенных часов отвлек Лавиани и нож поранил Шерон ухо, маска спокойствия на мгновение исчезла с его лица. Указывающая сперва даже не поняла, почему его щека дрогнула.
– Вот и правильно. Люди не любят рассказывать о себе.
А вот сейчас она боялась. До той самой уже забытой тошноты и обморока. Боялась так, что ей казалось, весь трактир слышит, как стучат ее зубы.