Мильвио нравился ей. Он был веселым, ироничным и внимательным. Когда надо – серьезным и забавным. Треттинец прекрасно знал историю, географию, старые легенды, и их разговоры, порой затягивающиеся до поздней ночи, радовали ее ничуть не меньше книг, которые она так любила и ценила.
– Затылком чувствую, что ты хочешь что-то сказать. – Теперь герцог смотрел на горы. – Так говори.
– Можно. Если ты их вождь, шаман или темный бог, девонька.
Он вновь бросился на нее и на этот раз перехватил руку с оружием, сжал так сильно, что кинжал со звоном упал на пол. Легко поднял девушку в воздух. Шерон почувствовала, как ноги отрываются от земли, попыталась лягнуть его, отчаянно рванулась назад, и Квир издал вопль, зашатавшись на краю ямы. Он тут же разжал пальцы, стараясь восстановить равновесие, избавившись от ее веса, тянущего его вниз, но указывающая не дала ему этого сделать.
Позже она сидела на ступенях фургона, а кукольница Лин и Вьет хлопотали над ней. Лавиани выглядела виноватой, а потому ругалась сквозь зубы непонятно на кого. Мильвио стоял неподалеку, складывал из бумаги птицу и казался самым невозмутимым.
Голубые искры пробегали по постаменту, собираясь над головой прекрасной статуэтки точно венец из звезд. Стало светло словно днем. А затем искры погасли, тени вернулись, и в древнем лесу вновь наступила ночь.