– Да, владыка, если в его руках находился сотворенный артефакт, это объясняет многое. А все вокруг говорит как раз о том, что отрекшимся удалось завершить ритуал.
– Так это… – Аритор скинул с себя доспех и теперь, будучи в одной рубахе и простых льняных штанах, указывал в сторону плотины, – там денег сколько и добра всякого. Мне минут десять-то и нужно. – Он посмотрел на меня и, дождавшись кивка, пошел в сторону реки.
Зверь некоторое время молча буравил меня своими желтыми глазищами, потом с шумным выдохом подался вперед и взял с руки угощение. «Какой же ты здоровый!» – похлопал я его по жесткому черному боку. Холка вепря достигала уровня моих глаз, немного ниже находилась огромная, покрытая старыми шрамами морда, устрашающе торчали вверх две пары пожелтевших бивней, похожих на широкие тридцатисантиметровые ножи. От него пахло хвоей, гнилыми листьями и мускусом – не очень приятные ароматы, но, происходи это все в реале, боюсь, запахи были бы на порядок хуже.
– Оставь девочку в покое, урод, – в наступившей тишине рявкнул он в лицо трактирщику.
На юг, насколько хватало глаз, простиралась болотистая равнина с редкими, торчащими из воды кочками. Болото постепенно уходило в туман, и метрах в трехстах от берега различить хоть что-то было невозможно. Участки открытой воды чередовались с целыми колониями болотного мха, который лежал на поверхности сплошным бурым ковром. Внезапно вода метрах в десяти от берега пришла в движение, и на поверхность с глухим утробным звуком, заставив вздрогнуть половину отряда, вырвались целые массы болотного газа.
– Меня никто не отправлял к вам, – сказал я, стараясь не смотреть на ее просвечивающие сквозь тонкую ткань платья соски, – я нашел останки курьера и решил доставить это письмо сам. – Ее глаза внезапно поменяли выражение, а я почувствовал легкую головную боль и внезапно накатившую усталость, которые тут же смыла закипевшая во мне ярость: «Эта кукла пытается рыться у меня в голове!» В глазах Джанам мелькнуло странное чувство, она отшатнулась и нахмурилась. Усилием воли я подавил вспыхнувший гнев и постарался придать своей физиономии невинное выражение.