— Нож, — ответил я, прижимая рану рукой. — Кто-то ударил меня прошлой ночью в моей спальне.
— И тонкий расчет. Предвидение того, что все бросятся к Бранду. Почти вдохновение.
Повернувшись спиной к перилам и следам древнего мира, лежащим внизу, я смотрел на улицы и темные террасы, залы владык и кварталы простолюдинов. Луна в Тир-на Ног-те светит ярко, серебря стены наших воображаемых зданий. Я двинулся вперед, опираясь на резную трость, и призраки вокруг зашевелились, появились у окон, ворот, на балконах…
Мы поднимались на вершину по извилистой тропе, шедшей на юг вокруг Колвира. Она была длиннее, но легче пути через вершину. Я собирался щадить себя до тех пор, пока рана не перестанет болеть.
— Перейдем в нижнюю гостиницу, — предложил я. — Жерар, я поставлю у дверей двух солдат.
— В высшей степени интересно, — протянул Рэндом, — мне пришло на ум кое-что, чему я никогда не придавал значения. Однажды он долго расспрашивал меня о моем сыне. Вполне вероятно, что это было в тоже самое время. Но он никогда не говорил, что встречал его или хотел бы с ним увидеться. Он начал прохаживаться насчет бастардов. Когда я оскорбился, Бранд извинился и засыпал меня более приличными вопросами о мальчике. Я подумал, что он делает это из вежливости, чтобы загладить обиду. Но, как сказала Льювилла, он умел вытягивать из людей признания. Почему ты никогда не рассказывала мне об этом?