Болельщики, перешептываясь, стали пробираться к выходу. Разочарованных лиц заметно не было. Конечно, гонки сорвались, но взамен наклевывалось что-то экстраординарное.
Но вот парадокс – если тебя подстрелили, а ты выжил и смог проанализировать, что же, собственно, произошло, реальнее война в космосе для тебя не становится. Ты просто начинаешь ее бояться. Обижаешься на то, что за ошибку в игре тебя всерьез ударили. А дальше только два пути. Либо ты навеки испугаешься – как Мозер, например, – либо весь остаток боевой жизни пройдешь рука об руку с нервными расстройствами, а то и психическими заболеваниями.
– Навигатор Бульон, не забудешь, фамилия редкая. И скажи, что с начальством положено делиться. Пригрози конфискацией, и через полчаса чтоб у меня был литр!
– Так понимать, что мы воюем. Эскадра отрабатывает какую-то схему по поверхности Марса. Расчетное время десантирования… Через три часа.
– Ходовая рубка, сэр! – гавкнул динамик. – Готовность к торможению пятнадцать минут.
– И ему тем же концом по тому же месту! Слушай… – Рабинович вдруг перешел чуть ли не на шепот: – Абрам… Файн вернулся?