– Потом с заднего ходу еще двое пожаловали. Они все пошептались чуток между собой, да и ухандорили с трактиру.
– Два точно в сердце, еще два в корпус и пятым в низ маски! Надо бы узнать его фамилию…
– Она вполне заслужена. Однако вернемся к вашим… автомобилям.
Десятый день апреля одна тысяча восемьсот девяносто третьего года «сестрорецкий затворник» Агренев встретил на «на борту» канареечно-желтого вагона первого класса, и в знакомом до последней мелочи купе. Все тот же дорожный кофр, стопка газет на столике… Разве что вместо экзотического (пока) растворимого кофе в чашке исходил тонким ароматом свежезаваренный чай с тоненьким ломтиком лимона. Между прочим, напиток, также представлявший собой редкостный эксклюзив – ввиду того что плантации чайного куста, разбитые в полусотне верст от Екатеринодара по правому берегу реки Кубань, только-только начали расти вверх и вширь. И в ближайшее время урожая с них можно было не ожидать. Поэтому екатеринодарский чай был представлен всего дюжиной «взрослых» кустов (с которых, собственно, его история и начиналась), урожая с коих едва-едва хватало на то, чтобы побаловать новым вкусом старого напитка членов совета директоров и его двадцатипятилетнего председателя.
Гликерия, с некоторым сожалением надевающая обратно свое довольно неказистое платье, радостно поблагодарила. После чего, находясь целиком и полностью в плену сладостного предвкушения ТАКИХ обновок, едва не прошла мимо поджидавшего ее экипажа. Легкий ужин в компании пришедшей в себя подопечной и самого князя, усилившееся недовольство со стороны горничной по имени Дарья, крепкий сон – а утром целое море восторга. Потому что семнадцатилетней сироте никогда еще не дарили таких дорогих и красивых подарков!!! Причем без каких-либо условий. Вернее, условие как раз было, и даже не одно, ведь ее внешний вид определял именно ее работодатель. А ему почему-то захотелось видеть рядом со своей воспитанницей не скромно одетую гувернантку, а молодую барышню весьма состоятельного вида – против чего Гликерия совсем не протестовала, впервые в жизни покорно подчиняясь хозяйской (более того, мужской!) причуде. Кстати, странное дело – но вид горничной, увидевшей гувернантку в одном из ее новых платьев, доставил девушке просто удивительное наслаждение. Растерянность, чуть ли не ярость, жгучая ревность, переходящая в жаркую неприязнь… Воистину некоторые мгновения просто бесценны! Правда, потом ей было очень стыдно за такую низменность чувств.
Оружейный магнат медленно отвел взгляд от лежащих перед ним «собеседников», внимательно оглядел зал ресторации и в полнейшем молчании вернулся за свой столик. С тем чтобы с легкой иронией наблюдать досрочное завершение банкета и сопутствующий этому делу «великий исход» городского чиновничества и вождя всех воронежских дворян – вначале в гардероб (ох и тяжело же одновременно торопиться и проявлять уважение к начальству!), а потом и на вечернюю майскую слякоть.