— Я старался. Да и нашлись добрые люди, помогли советом, — скромно киваю. Незачем Гдовицкому знать, где четырнадцатилетний паренек набрался таких знаний. Подвигаю к гостю миску с айвовым вареньем и мечтательно говорю. — Вот, думаю, вместо конюшни баню поставить…
Боярин Громов слушал рассказ сына и мрачнел. То, что сделал этот своевольный… мальчишка, просто не укладывалось в голове! Как? Как можно было похерить семь лет работы?! Чертовы Томилины, чертов Колька… И теперь еще это?!
— Хм. Как невежливо, Лина, — покачал я головой и, приподнявшись с лавки, отвесил гостям короткий поклон. — Впрочем, здравствуйте.
Смирившись со своим внешним видом, я повернулся к портному, а тот всё хмурил брови, и поглядывал на меня так, словно что-то забыл. Наконец, он хлопнул себя рукой по лбу…
Да, беседа с Леонидом оказалась весьма показательным примером отношений в здешнем боярском обществе. Оплатить услугу деньгами – дурной тон, а вот отдариться "борзыми щенками", совсем другое дело.
— Ясно. Но… с чего, вы, вообще, об опеке вспомнили? Какая опека может быть, когда мне всего четырнадцать?! Вы хоть присланные документы читали? — Тишина мне была ответом. Охренеть, логика.