— Ор-ригинально, — только и пробормотал я, на что боярин снисходительно улыбнулся.
— Замечательно, просто замечательно… То есть, парень живет от комы до комы, в промежутках работая манекеном для отработки стихийных техник. Ты родного внука "куклой" сделал… — Федор Громов ощерился и, подавшись вперед, фактически прошипел в лицо отцу. — Знаешь, на твоем месте, я бы больше всего боялся сдохнуть.
Лина, открывшая глаза в тот самый момент, когда Лешка рухнул на пол, посмотрела на сидящих внизу, растирающих руки-ноги родственников и, последовала их примеру.
— За мое "веселое" детство? Нет. То, дело прошлое, да и я никогда не оставлял их выходки без ответа. Другое дело, что у меня духу не хватало загнать сестер в реанимацию, это да, — я автоматически отобрал у Николая только что вытащенную им сигарету.
Я взглянул на серьезную физиономию Громова-младшего, с явным ожиданием смотрящего на меня, но задать крутившийся на языке вопрос не успел. С галереи окружающей внутренний двор школы с плацем и церковью, донесся чей-то голос. Обернувшись на звук, мы с Громовым хмыкнули одновременно. К нам приближался один из моих экзаменаторов. Михаил… Михаил Прутнев, точно. Отчества не помню, зато помню, что Гдовицкой отрекомендовал его как заместителя директора школы и одного из лучших известных ему эфирников.
— Прибыла, значит… Хорошо, — протянул я. Тогда, слушай первый приказ, рядовой Громова. Пятнадцать кругов вокруг расположения. Бегом марш!