Для Файна этот выкрутас был не внове. Он частенько закладывал за воротник, в пьяном виде легко терял человеческий облик, пил жадно, обливаясь и захлебываясь, и сталкивался в результате с мучительной икотой. А боролся он с ней просто – задерживал дыхание почти до обморока. Здесь главным было умение себя обмануть, заставить организм поверить, что ему без воздуха только лучше.
Более того, неожиданно вымерло знаменитое Ванкуверское военно-космическое училище, из которого Директора надеялись добыть триста боеспособных молодых офицеров. В тот момент, когда Рашен заходил на посадку, в училище стряслась внеплановая учебная тревога. Преподаватели и курсанты попрыгали в грузовики и, разбудив сонный город, шумно умчались куда-то, не оставив на месте ни одного человека. Логично было предположить, что и Дядя Гуннар, и инспектируемая им часть окажутся на тренировочной базе Маккензи, но туда они тоже не прибыли.
– Не быть вам, дорогой Алекс, никогда адмиралом флота, – заметил Кёниг.
– У местных очень забавный религиозный культ, – объяснил доктор.
Когда на «Тушканчике» внезапно замкнуло все, что только можно, и круизер превратился в огромный дорогой гроб, Ива Кендалл испустила громкий крик и инстинктивно схватилась за живот. По счастью, флагман находился далеко от эпицентра взрыва, и его обшивка удержала большую часть смертоносного излучения. Но электромагнитный импульс выбил все управляющие системы. Внутренности корабля погрузились во мрак. Это было по-настоящему страшно, и бесконечно долгую секунду, пока не включились дублирующие контуры, рубку заполнял многоголосый вопль ужаса.
Через неделю у Эндрю состоялся примечательный разговор с капитаном Ризом, в ходе которого Вернер мучительно сдерживал эмоции, дабы не рассмеяться. Возможно, капитан Риз и был маньяком, но дураком не был точно. Ему хотелось жить, в нуль-Т он не верил совершенно, и главным желанием капитана было не дать кораблю уйти в подпространство. Вслух этого Риз не говорил. Более того, на словах он нес ахинею, доказывая Эндрю, как надежен «Горбовски» и как лихо они прокатятся на нем по неведомым мирам. Но рукой капитан нервно, будто настоящий псих, цеплялся за плечо Эндрю. И вовсю отбивал на нем морзянку. Эндрю в ответ ласково придерживал сумасшедшего за колено, стараясь не слушать его словесный понос. И, в свою очередь, правдоподобно возражал и упирался для успокоения встроенной неизвестно в какой угол скрытой камеры слежения.