— Шашка сказала, что Иннокентий раньше среды из Китая не вернется, — громко начал Корзинкин рассказ о своих приключениях. — Слуг нет, дом пустой…
Могло показаться, что он спит стоя, и лишь редкие слова, свидетельствовавшие об окутавшей душу безмятежности, показывали, что мужчина бодрствует.
— Я бы на твоем месте не была столь уверена, — усмехнулась Проказа.
— Правильно, — кивнул Стрекалов. — Чтобы сказать себе: я это сделал. Чтобы рассмеяться, стоя на вершине. И улыбаться потом, перед смертью. Не жалеть, знать, что чаша была полна. Чтобы сделать свою жизнь действительно прекрасной.
И еще он должен сказать спасибо. Сначала Федьке, а потом всем остальным.
Волков еще раз посмотрел на сына, развернулся и направился к дому.