– Все, Кицум, все. Дану никого не щадят. И неудивительно – с Деревянным-то Мечом! С Иммельсторном! Ясное дело, оружие и руки вас подвели. Да и любого подвели бы. Ну, идем. Надо.., похоронить, как-никак…
Магия крови. Страшная, потайная, наполовину запретная даже в Долине магия – тем более такая. Фесс не мог узнать ни одной знакомой связки, ни одного узла сплетения стихийных сил – словно ребенок, полагаясь на инстинкт, а не на разум, соткал в одночасье такую паутину, что ее теперь не распутать и всей Академии с самим Архимагом в придачу.
Воин Серой Лиги (в ней Кэра, одного из лучших разведчиков, знали под именем Фесс) остановился.
– Учитель! Учитель, о чем вы говорите, Учитель! – чуть не в голос разрыдалась Тави. Наставник явно бредил и нес какую-то чушь. Нифльхель, Брандей – слова эти ничего не говорили девушке. Это были отзвуки чего-то невообразимо далекого, тайного, совершенно непонятного – и что толку думать еще и об этих тайнах, когда в гости к ним вот-вот пожалует сама Бездна!..
Миг спустя волшебница умерла на копьях, но перед глазами Императора до сих пор стояло ее молодое лицо, искаженное уже не от боли и предсмертного ужаса, а от неописуемого удивления.
И он так и не увидел, как хлынувшее между еще живых пальцев Ланцетника пламя кипящим потоком ринулось по всем тоннелям и переходам, выжигая дотла все живое. Огненные стрелы неслись сквозь тьму, и везде, где они настигали Нечисть, вспыхивал очередной погребальный костер. По всей паутине катакомб мчалось это пламя, рвалось на поверхность, и по улицам Мельина один за другим начинали бить огненные фонтаны, довершая начатое заклятиями Радуги.