А Эмиль, в отличие от меня, философскими вопросами не задавался. Он точно знал, чего хочет. Его рука — та, которая на самом сокровенном лежала, — пришла в движение. Пальцы, невероятно гибкие в результате регулярных тренировок всякими магическими жестами, начали медленный, чувственный и совершенно бесстыдный танец. А вторая рука скользнула на мою грудь, сжала, вызвав новую сладкую волну жара.