— Абсолютно. — Офицер поерзал, устраиваясь поудобнее, заложил руки за голову: — Почему вы спрашиваете?
Черты некрасивого лица стали очень резкими, точными. Заострился нос. Еще глубже запали глаза… Или ей просто казалось? «Он умер. Он умер. Он умер…»
Они шли по неширокому подвальному коридору, освещенному желтым светом лампочек. Стены выкрашены в зеленый цвет, над головами проложены трубы, по которым журчит вода, и этот звук слегка разбавляет тягостное чувство, что появляется почти у каждого спускающегося под землю человека.
Травник согласно кивнул, он был не против остаться в «БМВ». Однако Испанка решила иначе.
Он шел за плохими новостями, а увидел протянутую руку, спасательный круг, брошенный в самый последний момент, в ту самую минуту, когда путаются мысли, отступают принципы и всеми поступками управляет великий Инстинкт Самосохранения. В тот самый миг, когда принятое решение проверяется на крепость.
— Я неплохо играю… играл… — Крус оторвал руку от живота и посмотрел на окровавленную ладонь. — Играл… Не стал искусником… С Гончаром все казалось так просто… знаешь… не жалко. Я бы не стал Игроком… Стал Невадой… вы смеялись, а мне было хорошо… Я побеждал… — Крус закрыл глаза. — Все, Испанка, все… Уходи… мы поговорили… уходи. Я… хочу умереть один… Уходи, пожалуйста…