Джейн обнаружилась на кухне, полусонная, воюющая с остатками тортика.
Утром, очередной раз прикидывая, как вежливо отбиться от задания Баргозо, я решил вести себя по-хамски, провалить испытание и зарекомендовать себя с худшей стороны, однако грубить старику-консьержу язык не повернулся. За время работы с Роудом привык быть вежливым, вживаясь в роли сына аристократа, последнего из рода богатого купца и прочих личностей, которым охотно дают деньги алчные господа, рассчитывая на долю в наследстве (кладе) и прочих небылицах, на получение или поиски которых выуживались деньги. Но за две недели личной свободы легко вспомню хлесткие вокзальные перелаивания. Прибережем этот маневр для самих хозяев — думаю, они отбросят мою кандидатуру. Главное — не переборщить, чтобы ситуация не вылилась в скандал между дедом Джейн и Томасом. Прийти в шесть утра в отель «Белый лебедь» — я на месте! А вот то, что я «не устроил» друга Баргозо, — это уже не моя вина, я же ничего не обещал — какие ко мне могут быть претензии.
За спиной Алана тем временем к барной стойке прошел служка второго этажа в сопровождении трех элегантных джентльменов и еще одного господина, джентльменом совершенно не выглядевшего, несмотря на дорогой костюм. Затем еще пара мужчин из обслуги — с тем же мордоворотом.
— Спасибо, все отлично. — Я обернулся к нему и нацепил улыбку на лицо.
Баргозо останавливается, чему-то улыбается и, видимо, приняв какое-то решение, вновь садится в кресло.
— Выкладывай быстрее, и идем, — недовольно сказал господин и двинулся на выход.