— Не оправдывайся. Оправдания придумали бездельники и трусы. А мы делаем то, что считаем нужным. И отвечаем за это.
— Вам бы к врачу, мистер. А потом уехать из Москвы к… матери. Желательно — навсегда.
Впрочем, ничего удивительного. Глаза у Лалы красные, а вот нос не распух. Не похоже, чтобы безутешная вдова билась в истерике или хотя бы долго рыдала. А глаза могут покраснеть и от специальных капель… Вот только зачем делать вид? Известие о смерти Арифа пришло ночью, основные рыдания должны были завершиться через пару часов, затем успокоительное и сон до утра. Плакала сегодня? А как же нос?
Теперь же приходилось думать о том, не сумеют ли менты с помощью Ильгара доказать причастность к убийству Лалы и Назима? Точнее, один мент. Тот что не постеснялся провести допрос в день похорон, — встреча со следователями из прокуратуры была назначена на сегодня.
Гусейны покинули гостиную сразу после того, как Волков объявил, что с «формальностями» покончено. Иса увел дочь, держа ее под руку. Назим, немного помолчав, сухо бросил: «Полагаю, вам нужно кое-что обсудить» — и тоже исчез. Младшему Гусейну очень хотелось присутствовать при разговоре, однако Розгин получил полномочия от таких людей, оспаривать мнение которых вице-президент «НефК°» не мог.
— Не в первый раз, — проворчал Оружейник. — Все нормально.