— У каждого свой дар, Федор Александрович, своя дорога.
Стоят пирамиды, шуршат страницы «Илиады», задумчиво глядит пережившая не одну войну Венера Милосская. И несмотря на то, что весь мир увешан изображениями улыбающихся женщин, люди едут в Париж, любоваться на Джоконду.
— Потому что, если мне доведется сюда вернуться, я буду очень злым.
Призрачные фигуры бросились к машине. И отшатнулись.
— Я тоже убила. Троих, приехавших на помощь своим. Я их убила, потому что возненавидела. Потому что за минуту до этого на моих руках умер Травник. Я их убила. — На глазах Испанки стояли слезы. Она почти выкрикнула: — Ну?!
Детина вернулся к машине, распахнул заднюю дверцу и подал руку старушке в глухом сером платье дореволюционного покроя. «Кино, что ли, снимают?» — промелькнуло в голове контролера.