– Не торопитесь, коллега, – сквозь зубы ответил второй, помоложе, отличавшийся необычным красновато-рыжим цветом не по годам густой бороды. – Думаю, это она нам сейчас и скажет, Сохраняя абсолютно спокойное, сосредоточенное выражение лица, рыжебородый внезапно протянул руку, без всяких церемоний запустив ее Тави за пазуху, Его руке магическая сеть не препятствовала.
Козлоногий послушно отвернулся. Два летучих существа тоже повиновались, но с явной неохотой.
Сулла и Аврамий, скорчившись в три погибели, сидели на низком чердаке какого-то дома, что смотрел прямо на широкую и ровную Баронскую Тропу, как издавна называлась эта улица. Когда-то по ней шли приведенные к покорности ленные владетели, шли, дабы принести последнюю присягу своему повелителю – или чтобы умереть на плахе за ослушание или паче того мятеж.
Последовал второй молчаливый бессловесный приказ – бросить оружие.
Убедившись, что Кларе ничто не угрожает, Игнациус тотчас же принялся расхаживать взад-вперед по огрызку тропы, что-то вполголоса бормоча себе под нос – искаженный язык все того же дальнего мира, что ведал понятие «атомы». Исходный язык назывался «латынью», и Клара помнила, как Архимаг восторгался чеканной четкостью его формулировок, выражая уверенность, что простые смертные никогда не смогли бы создать такой шедевр…
Сежес стояла неподвижно, очень высокая, тонкая, несмотря на окутывавший волшебницу одноцветный голубой плащ. Вокруг нее – впрочем, на почтительном расстоянии – толпились легионеры, стрелки и копейщики вперемежку.