– Но почему?.. – невольно простонала Тави. Маг отпустил ее руку, и пальцы девушки тотчас стиснули эфес. Отрубить бестии голову!.. Почему она, Тави, не сделала это сразу?!
Взвыли рога. Подгорные воители не прятались. Пусть враг защищается, пусть он атакует – Драгниру все равно. Он сокрушит хумансов, как делал это уже не раз.
Стоя на самом краю земляного вала (ничего больше отрыть, конечно же, не успели; громко названная «контрвалационной», линия осады являла собой лишь кое-где намеченные рвы и валы), Император смотрел на шагающие колонны. Обычно легионеры приближались к стенам «черепахой», тесно сбив щиты; сегодня же, напротив, они наступали без всякого строя, славно толпа восставших мужиков-лапотников, – естественный шаг, если вспомнить судьбу павших у Кожевенных ворот в Мельине.
Заклятье – и к се друзьям по Гильдии, Эвис, Мелвину, Эгмонту, несется призыв: «На помощь!»
Ее клинок внезапно обрел подвижность и стремительность змеи. Выпад! Еще! И еще! Император отступает, он пятится, на лице – изумление, смешанное с ужасом. Его клинок неловко поднимается для защиты, и Агата, крутнувшись, со всей силой обрушивает Деревянный Меч на незащищенную шею своего противника.
– Какая смелость! – раздался чей-то льстивый возглас – кажется, местного купеческого старшины, затесавшегося в толпу. Император неспешно повернул голову, взглянул – и купец тотчас же проглотил язык.