— Так, — подтвердил тот через какое-то время. — Так.
Гафур отрешился от холода. Забыл о нем. Перестал быть живым человеком из крови и плоти. Стал точно таким же, как враг. Холодным. Неосязаемым. Мертвым. Даже пар не вырывался из его рта и ноздрей, а сердце билось столь медленно и слабо, что любой мог принять колдуна за оживший труп или бесплотного призрака.
Когда все было кончено и в белой окровавленной мантии остались лишь обугленные кости, сдисец позволил себе на несколько шагов приблизиться к расставленной ловушке и, вжавшись в стену, затаиться.
Маг улыбнулся одними губами, и такова была его улыбка, что, увидь ее любой из смертных — бросился бы в страхе прочь, крича и умоляя богов о милости. Ибо не было в гримасе тонких лиловых губ ничего человеческого.
— Как ты попал сюда, Белый? — спросила она. Лицо у нее было старым, заострившимся и очень усталым.
Ходящая закусила губу, но не сдалась. Она готова была броситься в бой, и некромант с досадой поморщился.