— Что случилось за эти две недели, льера. Я не узнаю вас. Это ваш муж? Он принудил? Заставил? — вопрошал мужчина, взволнованно заглядывая в глаза.
— Опишите его, митрисс… Может и встречали, всего не упомнишь…
Ленар приходил теперь и на обед и на ужин. Дворец был огромен, и жилое крыло занимало самую небольшую его часть. А я сходила с ума от безделья. Муж не выпускал меня в город. Ни в ателье. Ни на рынок… После того, как он узнал о ребенке, Ленар превратился в одержимого тирана и самодура. Ортензия и Мари, чтобы со мной увидеться должны были записываться на прием в канцелярии. Элеонор пока приходила без проблем… Но чаще всего я сидела с книгой одна и общалась с друзьями по шкатулке… Я внимательно прислушивалась к зреющей внутри меня жизни… Думала, размышляла. Гуляла по дворцовому парку, погруженная в себя, в свой внутренний мир…
— Я на службу во дворец. Постарайтесь не перегружать себя работой, — неужели я почувствовала в голосе заботу? Нужно было лишиться невинности, чтобы подвигнуть мужа на такое… — И не ходите по трущобам сегодня, у полиции планируется ежеквартальная облава на черном рынке. Ограничьтесь сегодня ателье, льера, — и дождавшись моего кивка, вышел из комнаты. Это значит, что он позволяет мне заниматься моими делами? И не будет мне мешать?
На наши уроки часто приходил Патрик, садился в сторонке и завороженно меня слушал, а я на радостях, что мои знания и умения востребованы, летала по комнате, как на крыльях, как будто очутилась три года назад в своем любимом лицее, только учеников было два… Тадер научил Ленара играть в стоун-кро и теперь они вечерами азартно шумели в библиотеке втроем… Что меня больше всего обижало, так это прохладное и сдержанное отношение к сыну. Он никогда со мной вместе не ходил в детскую… И на мои восторженные восклицания о Даньке, поджимал губы…