- А молодая-то поросль до чего глупа и ершиста! Мнят себя не пойми кем…
- Койн? – удивленно шагнул я навстречу гному. – Случилось что?
А вот это что-то новенькое: я услышал совсем непонятный для меня язык. Крайне быстрый, тараторящий с неимоверной быстротой. Язык непонятен, а вот произносящий его голос крайне знаком. Горкхи. Искалеченный нами и нами же обласканный гоблин. Чего это он так разошелся с утра пораньше? Обычно ведет себя тихо, как мышка – столь же незаметный и вороватый. А тут прямо шумит на всю Подкову… причем голосок хоть и остался писклявым, но преисполнился властностью, важностью и чуть ли не величием коронованной особы…
Киртрасса всего одна – было четыре, но после того как мы уничтожили три из них, что были в разведывательных отрядах, осталась всего одна.
- Верно, – произнес я, вставая. Правая ладонь, упертая в неприметный деревянный ящик, под скрежет сочленений доспеха выпрямилась, а древесина ящика жалобно заскрипела, принимая на себя мой вес.
- Не вышло, – отозвался охотник. – Пару раз в нескольких пальцах от него стрелы прошли, но он ровно заговоренный. Да и редко он мелькал над ущельем. Что делать будем, господин?