Шурды ударили по нам из метателя! Но не одним огромным валуном, а сразу несколькими сотнями мелких снарядов с примесью острых каменных осколков, измазанных в чем-то явно ядовитом!
Сухая ладонь священника легла на перебинтованный лоб темного гоблина и словно прикипела к ней, оставаясь на месте, несмотря на все попытки шурда сбросить длань.
Узловатые и замшелые костяные лапы неохотно отрывались от истерзанных туш животных.
И это я о себе! «Не простудиться бы…» Вот оно, настоящее человеческое счастье.
Илизель… истинное дитя Западных Провинций. Столь же цветущее и живое, как здешние земли. Гордое и непокорное дитя… Каких трудов стоило добиться ее любви.
Гулко шагая по выбитому в скале проходу, я угрюмо молчал.