Это действительно было страшное зрелище. На матрасах лежали настоящие мумии! Лица, почерневшие от того ужаса, что пришлось пережить, глаза абсолютно пусты, с застывшей на дне черной тоской – той, что толкает в петлю или виском на дуло пистолета. Двое были в лохмотьях камуфляжа, а еще один – в изорванной черной форме со стилизованным трезубцем на рукаве.
Но перед глазами русского военврача был достойный пример для подражания. Точнее – достойная.
Снег в этом году выпал сравнительно поздно, в середине декабря. Белая пелена кружилась над Киевом, заметала улицы и площади. Тускло светились золотом в разыгравшейся непогоде купола храмов. Во всем мире, казалось, есть только два цвета: белый и черный, и оба контрастно оттеняют друг друга.
Бойцы ждали возле своего броневика. Хирурги накинули камуфлированные куртки поверх зеленых хирургических рубашек и вышли на улицу.
– Ампулу обезболивающего, а еще лучше – наркотика, чтоб отошел без мучений.
Кивнув в ответ, я шагнул к лежащему на столе поддоспешнику, сшитому из волчьих шкур, вывернутых мехом внутрь. Поддоспешник шили по предоставленным мною выкройкам, и он был абсолютно цельным, с рядом костяных крючков-застежек, и прикрывал меня с пят до головы. Предварительно отряхнувшись от налипшего снега, я разделся, насухо вытерся полотенцем, после чего принялся облачаться в поддоспешник. Рикар и Койн терпеливо ожидали чуть поодаль. До тех пор пока я могу продолжать сам – буду продолжать сам. Это куда проще, чем силиться сдерживать ледяные щупальца. Слишком давно не пили мы жизненной энергии. Слишком давно мы голодны.