Константина Новикова втолкнули в небольшой кособокий дом из саманного кирпича и с прохудившейся крышей. Это и была тюрьма. Голые стены, недавно сваренные решетки на окнах, холод и сырость. Здесь, на старых матрасах с вылезшей ватой, ютилось двенадцать человек, в том числе и две женщины. В дальнем углу стонал раненый, оттуда несло тяжелым духом крови и гноя.
И дело тут даже не в дискредитации вновь воссозданной силовой структуры Украины. Поначалу да, это были достойные уважения, идейные противники. Многие шли действительно по убеждениям – защищать независимую Украину от «донецких террористов» и «агрессии Путина». Но бои под Славянском расставили все точки над «i», проявив искреннюю смелость и готовность к самопожертвованию одних и трусость с подлостью – других.
К тому же, подходил к концу запас бомб и реактивных снарядов из разворованных за два десятилетия складов. На аэродроме Кульбакино пока еще оставшиеся целыми украинские штурмовики срочно переоборудовали для использования бомб стандарта НАТО. Такая вот «гуманитарная помощь» лживого Евросоюза!
Желудок внезапно подпрыгнул к горлу, Константин Новиков судорожно сглотнул. Самолет кренился на крыло, выполняя разворот. Иллюминаторы в грузовом отсеке «Ил-76МФ» не были предусмотрены, но все почувствовали, что «воздушный тяжеловоз» пошел на снижение.
Впереди снова были фронтовые будни в окопах «Донбасского Сталинграда».
– Что ж, работаем! Серега, будешь за анестезиолога. А я пока поговорю с матерью.