– Нет, сынки, вы идите, а я еще здесь посижу! – отвечает старушка, которая еще застала гитлеровскую оккупацию.
– Я буду рядом, русский доктор! – Камышовый кот щелкнул предохранителем снайперской винтовки «Zastava» M-76 и передернул затвор.
Мирная жизнь пьянила привыкших к тотальной войне медиков не хуже выдержанного коньяка.
Все это военврач отмечал автоматически, в то время как руки сами выполняли раз и навсегда заученные действия. Разорван перевязочный пакет, плотно прижат к ране чуть пониже лопатки бинт – он сразу же окрашивается алой кровью. Шприц-тюбик промедола вбивается прямо через одежду в плечо тяжелораненого. Но это помогает мало. Батюшка что-то шепчет из последних сил.
– Что ж, хлопец, теперь я тебе не дам умереть! Ты должен жить, чтобы донести до людей всю правду!
Мимо полевого госпиталя шла колонна 122-миллиметровых самоходок «Хоста». Вслед за ними тягачи тащили несколько 152-миллиметровых гаубиц. За боевой техникой следовали «КамАЗы» и «Уралы», груженные доверху снарядами.