– Как обстановка? – обратился к нему подполковник Авраимов.
Развешивающая выстиранное белье женщина обернулась испуганно. Мокрая простыня тяжело плюхнулась в пластиковый таз.
Старший лейтенант Новиков ругался на то, что его разбудили после четырех часов подряд в операционной, и строил догадки, к чему такая секретность.
Но сейчас хирург захотел знать. Потому, что стремился запомнить, как зовут ту невинную детскую душу, которая едва не оплатила кровавый счет геноцида на Донбассе.
– Это наши самолеты! А мы здесь находимся на случай, если кого-нибудь из тех ребят собьют, и нужно будет их вытаскивать! – пояснил командир группы специального назначения.
– Какого… Виноват, товарищ подполковник медицинской службы… В чем дело? – Костя стоял перед командиром, пошатываясь. Он изо всех сил старался держать глаза открытыми.